7 арканов Коляда-театра

Вот и подошёл к концу юбилейный десятый "Коляда-plays". Ушли в историю 11 дней непрерывного театрального праздника. Там же, в истории, хранятся теперь уже 10 в чём-то таких же, а в чём совершенно разных фестивалей. Набралось почти 22 года существования одного из бесчисленных детищ широкой души Николая Владимировича. И «Коляда-plays» стал для нашего портала поводом подумать о причинах популярности Коляда-театра.

АРКАН ПЕРВЫЙ: ПОЛЁТ ФАНТАЗИИ

Театр – это всегда возможность или со стороны взглянуть на повседневность, или шанс увидеть сказку, волшебство. Николай Владимирович понимает данные задачи театра яснее, чем те, кто делает из театра место, где изображается «Гамлет в бархатных штанишках» для господ и дам, покрытых толстым слоем пудры. У Коляды всё по-другому. Здесь детям не запрещается быть самими собой,  открывать для себя что-то необычное, прикасаться к вещам. Взрослые же в театре Коляды находят новый образ мыслей. Но как детям, так и взрослым, открывается огромный мир мечты. Мечты, обречённой на то, чтобы сбыться.

Наталья Белочицкая, актриса, драматург, Театр кукол «Туки-Луки», г. Пермь:

Я впервые попала в театр, когда на его сцене вручали дипломы победителям конкурса «Евразия». Было очень тесно и очень уютно, как будто не театр, а дом, полный гостей. Перед театром росло дерево, и на нём можно было завязать ленточку и загадать желание, ленточки в театре раздавали всем желающим. Я была очарована этим театром, ленточку завязала. И загадала, чтобы я вот так же стояла на сцене Коляда-театра, и мне диплом вручали. Исполнилось. Неделю назад, через 12 лет. Я стояла уже на другой сцене Коляда-театра и мне, то есть нам – театру кукол «Туки-Луки», вручали диплом фестиваля «Коляда-plays». А когда я ленточку завязывала, театра «Туки-Луки» ещё даже на свете не было. Вот так всё волшебно получилось. Жаль, что ленточку больше не завязать…

АРКАН ВТОРОЙ: ОТСУТСТВИЕ ЭГОИЗМА

У Николая Владимировича есть черта, которой нельзя не восхищаться – в одиночку достигая вершин, он не купается на них в лучах славы, не создает из них для себя пьедесталы, а освобождает их для последователей. Старожилы ещё свердловских театров помнят Коляду как блестящего актёра – например, по роли двоечника в постановке "Остановите Малахова!" Но продолжать быть актёром герой этой статьи не стал – наоборот, без всякой ревности набрал своих исполнителей и вывел их в знаменитости. Талант плодовитого драматурга привел его к утверждению, что письменное слово драматурга не имеет никакой цены – нужно отдавать пьесы на творческий откуп режиссёрам и актёрам. И, наконец, создав театр собственного имени, в фильме Алёны Тремазовой "Пусть всегда будет солнце" Николай Владимирович признаётся, что театр делался и делается "не для Коли Коляды", а для того, чтобы остаться потом для других энтузиастов, приносить пользу, радость, доброту.

АРКАН ТРЕТИЙ: ПОЛНАЯ САМООТДАЧА

Анна Батурина, драматург, ученица Н. В. Коляды:

Он не только художник, но и человек. Такой человек эпохи Возрождения. В его произведениях есть антропоцентризм, для меня самая его суть - это его любовь к жизни.

Алена Тремазова, драматург, ученица Н. В. Коляды:

Когда я жила в Москве, я приглашала на спектакли Коляда-театра своих московских друзей, и их удивляла увлеченность Коляды и актёров его театра своим делом. Одержимость профессией, любовь к своему ремеслу. Мне кажется, Коляда-театр покорил Москву. Там очень скучали по этому.

Насколько хорошо эти слова раскрывают дух Коляды и его единомышленников! Уйдя из государственного театра, и основав свой собственный, Николай Владимирович сумел отыскать козыри в вынужденной конкуренции. Без помощи финансов, благодаря лишь честности и искренности в выбранном занятии. Готовности годами жить без серьёзной поддержки, кроме глаз зрителей и их аплодисментов. И хоть на голодный желудок, но творить чудеса на сцене. И внимание публики было завоёвано, потому что подобное очень мало где можно найти.

АРКАН ЧЕТВЁРТЫЙ: БАЛЬЗАМ НА ДУШУ

Алексей Логачёв, режиссёр, Саратовский академический театр юного зрителя им. Ю.П. Киселёва:

Для меня лично наиболее значим и любим "Вишневый сад". В нём самое главное – чудовище, которые выползает в конце. Там очень тонкий замысел – что когда-нибудь не будет людей на планете; мы все, наверное, рано или поздно сами себя убьём или просто вымрем как биологический вид. И вылетит какое-нибудь чудовище, даже не зная, что были когда-то люди, что они плакали, что они страдали. Это очень по-чеховски и очень по-колядовски одновременно. В этом весь Николай Владимирович – с жалостью к человеку, с сочувствием к его страданиям. Да в этом и традиция русской литературы. И театра тоже. Если театр и способен чему-то научить – это в первую очередь эмпатии, сопереживанию к печалям человека, к его чувствам и утратам.

Скажу без утайки – мне попадались в рядах публики те, кто, не умаляя достижений Николая Владимировича, говорили о том, что эстетика его постановок и его философия временами становятся им не близки. Хотя они по-прежнему являются долголетними поклонниками Коляда-театра и не упускают случая посетить его спектакли. В дни фестиваля я всего лишь дважды слышал такие критичные точки зрения – безусловных положительных оценок было несравнимо больше. Проанализировав два этих исключения, я понял, что они исходили от людей, полностью нашедших себя в жизни, практически счастливых в нынешнем моменте. У нас почти у всех душа о чём-нибудь болит; и постановки Николая Коляды – своего рода горьковатое лекарство от неурядиц жизни. Но иногда бывает так, что чьи-то души выздоравливают – и необходимость в лекарстве отпадает.

АРКАН ПЯТЫЙ: ПРОФЕССИОНАЛИЗМ, ПЛЕНЯЮЩИЙ ДАЖЕ КРИТИКОВ

Лилия Немченко, критик, кандидат философских наук, доцент Уральского Федерального Университета:

Коляда вырос из непосредственной любви к нескольким авторам – к Теннесси Уильямсу, к Чехову, к Гоголю. Мимо этих авторов Коляда и не проходит. Самые значительные постановки у него были связаны с постановкой именно их текстов - гениальный "Ревизор", "Женитьба", "Вишневый сад". И тогда уже, около 10 лет назад, появилась новая история Коляды – обращение к, пожалуй, самому великому драматургу человечества, к Шекспиру. Тут был удивительный совершенно "Гамлет", потому что здесь Коляда пошел не сколько за Шекспиром, сколько вообще за легендой о Гамлете, и я эпиграфом к этому спектаклю сделала бы строчку Высоцкого: "Я был как все, я мясо ел с ножа". То есть, это такая легенда средневековая – как из смердящего, грязного, абсолютно животного мира, не различающего добра и зла, рождается ответственность.

При всех жестких жизненных сюжетах любовь у Коляды побеждает – в этом отношении он такой классический художник. Не модернист, не авангардист – а именно классический художник, у которого развито "ухо". "Ухо", слышащее гул времени в его речевом эквиваленте.

У Николая Коляды всегда присутствует какая-то нарядная и праздничная ностальгия. И трудно сказать, о чём эта ностальгия. Она видится более изысканной, нежели тоска по местам и эпохам, "где нас нет". Хотя, может быть, это не ностальгия, а удивление – от того, как затёртые и заученные слова начинают звучать по-новому, с сердцем.

АРКАН ШЕСТОЙ: РУССКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ, ВЫРАЖЕННОЕ УНИВЕРСАЛЬНЫМ ЯЗЫКОМ ТЕАТРА

Любопытна естественность, с которой Коляда нашёл общий язык с актёрами из Польши. Представители театра "Slaski" даже затруднились вспомнить, когда же началось их знакомство с Николаем Владимировичем. Гоголевская "Женитьба", поставленная Колядой и сыгранная польскими актёрами, чрезвычайно впечатлила своим обилием русского духа.

Эва Лесняк, актриса, театр "Slaski" (Силезский театр имени Станислава Выспянского), г. Катовице, Польша:

Его сердце и душа абсолютно русские, он – как зеркало того, что происходит в России. Если он говорит о чем-то, то это – правда, потому что он невероятно искренний в своей душе. Он многое хочет передать со сцены, и у него это получается. Он многого требует от артистов, однако многое им дает и сам. Николаю удалось найти людей, которые хотят самоотверженно работать, которые идут с ним в одном направлении. Представьте, что этот сложный спектакль мы поставили за месяц.

Кроме спектаклей от польских театров "Slaski" и "Druga Strefa", с синхронным переводом на фестивале также звучала постановка от Башкирского Драматического театра имени Мажита Гафури. Её режиссёр Айрат Абушахманов, не понаслышке знающий, каково адаптировать спектакли под понимание публики с другим языком и другой культурой, поделился своим взглядом на востребованность театра Коляды на заграничных сценах:

За рубежом Коляда-театр становится по сути национальным театром – на Западе он обретает дополнительную самобытность и колорит. Это, возможно, и подкупает иностранного зрителя в первую очередь.

Разумеется, искренность и непосредственность – дар, которым русский народ наделён очень щедро, как и сам Николай Коляда. В Европе это хорошо осознают, но есть и ещё один момент в постановках Коляды – лабиринты смыслов и метафор, а их всё больше любит европейский зритель. Народность и метафоры – сплав, из которого отлиты знаки качества на любом спектакле репертуара Коляды.

Денис Юдин, актёр, театр "Ангажемент" им. В.С. Загоруйко, г. Тюмень:

Мне кажется, за границей нас примерно так и представляют, поэтому им это очень близко. Люди за этим, мне кажется, и приезжают в Россию. У меня есть знакомая француженка и с ее слов я знаю, что она приезжает в Россию, чтобы снова и снова проникаться спектаклями Николая Владимировича.

АРКАН СЕДЬМОЙ И ГЛАВНЫЙ: ИДЕЙНЫЙ ВДОХНОВИТЕЛЬ

Для меня самое интересное ощущение, унесённое с «Коляда-plays» – что всех гостей фестиваля притянула в театры не только лишь центростремительная сила сценического искусства. С силой его притягательности сумела сравниться личность организатора – Николая Владимировича Коляды. И это вовсе не дежурный комплимент в адрес одного из ведущих творческих деятелей города. В кулуарных беседах на фестивале я заметил, что все – зрители, критики, режиссеры, артисты – помимо уважения испытывали к Коляде еще и благодарность. А чувство благодарности, вне всякого сомнения – даже крепче, чем уважение. 

Ведь это значит, что человек, которому благодарны люди, велик не просто сам по себе – велики его поступки, остающиеся в памяти у тех, кто лично с ним пересекался.