11 февраля в концерт-холле «Свобода» состоялась презентация альбома «Коробка с ядами» московской группы «Голова Муэссы».
Любопытное название группы произошло от притчи о пророке Мухаммеде, чей подданный однажды вбежал к нему в покои с просьбой помочь. На коленях у пророка спала кошка по имени Муэсса, и Мухаммед ответил, что был бы рад выручить подданного, но никуда не пойдёт, так как не хочет тревожить животное. Тогда подданный взял в руки нож, и вырезал из халата Мухаммеда тот участок, на котором спала Муэсса. Они аккуратно выложили кошку, держа её на этом куске ткани, и Мухаммед смог пойти выручать своего подданного. За красивой историей названия последовала красивая история, связанная с первым официальным выступлением, которое состоялось в 2010-м на концерте памяти Виктора Робертовича Цоя. Группа давно уже репетировала, но планировала свой выход на сцену чуть позже, через несколько недель. Однако появился человек, пригласивший и обеспечивший участие «Головы Муэссы» в концерте памяти Цоя, причём в дальнейшем с этим человеком ребята нигде не пересекались. То есть, он дал им старт на очень символичном концерте — и исчез. В дальнейшем «Голова Муэссы» сдружилась со многими славными именами отечественной музыки — саунд-продюсером первого альбома был Валерий Аркадин из группы «Наив», было тесное общение и сотрудничество с Глебом Самойловым из «Агаты Кристи», способствовал работе над «Рваными снами» Константин Бекрев (тоже из «Агаты Кристи»). В субботу на площадке «Свободы» отчётливо ощущалось, как группа открывает для себя некий совершенно новый период. А о прошлом и настоящем «Головы Муэссы» мы поговорили с идейным вдохновителем, а также бессменным творческим центром коллектива — Владимиром Kaifir-ом Елистратовым.
- Какие в Вас изменения произошли за время, прошедшее с первого состава «Головы Муэсссы» в 2005 году?
- Очень большие изменения произошли — во-первых, поначалу состав был в другом городе, когда я учился в музыкальном колледже во Владимире. Из песен того времени в первый альбом вошли только песни «Светлый ангел» и «Жертва», они до сих пор активно играются практически на каждом концерте. Остальные старые песни уже вряд ли куда-то войдут — так как пишутся новые, и с ними работать интереснее. Второй альбом, который на данный момент записан и находится на сведении, я в какой-то мере торопил, поскольку на подходе материал и для третьего альбома. Более того, люди в составе сейчас другие, даже из московского периода только бас-гитарист по-прежнему с нами. А во Владимире мы играли лишь местные концерты, никуда не выезжали. Я рос разве что в музыкальном плане: учась в колледже по классу трубы, я играл в «Blackmailers» — нынешнем «Рекорд Оркестре». И поныне у меня хорошие отношения с этими парнями, мы виделись на различных фестивалях, иногда списываемся, встречаемся. Ну и, конечно, поменялись взгляды на музыку, на тексты, на аранжировки, на всё.
- После переезда в Москву какие первые шаги Вы предприняли? Какой-то план действий у Вас был?
- Дело в том, что я переехал в Москву не потому, что собирался создавать группу и покорять мир. Просто я закончил колледж, и так как у меня родители из Москвы, это был скорее не переезд, а возвращение. Нашёл себе музыкантов — барабанщика Руслана и бас-гитариста Максима, мы достаточно долгое время играли втроём. Через год-полтора мы нашли гитариста, и я из совмещения вокалы и гитары остался только на вокале. Так было проще думать о том, как в целом звучать лучше. В 2012 году произошло моё знакомство с Валерием Аркадиным, я показал ему свои первые демки — они ему понравились, мы стали работать вместе над альбомом «Рваные сны». Но это не было как таковым продюсированием, это было саунд-продюсирование — то есть, творческая совместная работа над тем, как из уже имеющегося сделать что-то ещё более интересное. Для меня получился новый этап в развитии — Валерий, поделившись своим опытом, показал, как ещё можно подходить к музыке, подходить к аранжировкам.
- А Вы же на телевидении работаете в Москве?
- Да, я звукорежиссёр прямого эфира. Я получил образование по звукорежиссуре и для практики пошёл на канал, а после практики меня оставили там работать.
- Во сколько лет Вы узнали притчу о пророке Мухаммеде и его кошке Муэссе, которая легла с основу названия Вашей группы?
- В районе 14-15 лет, я думаю. Когда пришёл момент, и я создал группу, я вспомнил легенду, вспомнил те эмоции, которые она у меня вызвала, и подумал, что такое название наиболее полно отражает моё мировоззрение. И, как сказала одна моя знакомая, увидев меня на фестивале: «Второго такого, кто так же назвал бы свою группу, точно нет».
- Как получилось, что Вы прочитали такую не совсем распространённую религиозную притчу?
Меня увлекает всё то, во что люди верят. Поэтому я с интересом отношусь и к исламу, поскольку это самая молодая из действующих религий, и в чем-то, возможно, самая прогрессивная. Хотя, конечно, у всех религий есть свои плюсы и минусы. Но самый большой минус всех религий — разумеется, фанатики. По христианству у меня был человек, который мне помогал изучать, потому что в подростковом возрасте непросто во всём разобраться, а когда тебе разъясняют — гораздо легче. С исламом мне подобным образом не повезло, не было в моём окружении тех, кто мог бы рассказать всё, что там имеется ввиду. Ведь у христианства и ислама очень много перекрещиваний и параллелей.
- Какая Ваша личную трактовка истории с Муэссой?
Легенда о кошке Муэссе, любимице Мухаммеда, меня просто поразила, в ней есть огромный символизм. Это предание по смыслу идентично тому, как человек сидит перед телевизором, смотрит лотерею, не понимает, почему у него не получается выигрывать так же, а Бог ему говорит: «Ну, давай начнём с того, что для возможности выигрыша тебе нужно встать и пойти купить лотерейный билет». И здесь человек хотел, чтобы пророк Мухаммед пошёл ему помочь — однако ничего же не происходит, пока мы для этого что-нибудь не сделаем. Не обходится и без потерь — таких, как отрезанный подол халата пророка Мухаммеда. Можно понять, что по тем временам халат у него был не из дешёвых. Не всё даётся легко, и нужна определённая храбрость, чтобы делать такие шаги. К тому же, я очень люблю кошек, и как-то в голове всё это сплелось, и я решил, что данная легенда станет основой для названия группы.
- У Вас богатый опыт работы с людьми, которые являются флагманами отечественного рока. Как складывалось Ваше общение?
- Очень много я общался с Глебом Самойловым. На фестивалях «Брат-2» общался с Егором Белкиным. Ещё с Лёшей Могилевским. Работал с «Наивом» — с Чачей. Разумеется, с Валерием Аркадиным — мы 5 лет уже знакомы, очень хорошо общаемся, он всегда помогает. С Костей Бекревым, он помогает сейчас с альбомом — с клавишными партиями, которые я написал. Мы будем их вместе перекладывать на аналоговых синтезаторах, стоящих на студии у Кости, так как хочется, чтобы звучание было более живое.
- Каковы были Ваши ощущения от знакомства и общения с Глебом Самойловым, который был одним из основных исполнителей, на чьей музыке Вы росли?
Вообще, мне очень радостно, что мой жизненный путь помог мне пересечься с Глебом Самойловым, на меня наше общение оказало огромное влияние. Наша работа с ним — это очень большая удача. Мы с ним много разговаривали о том, как пишутся альбомы, как делаются аранжировки. Он мне немало нового рассказал об этом. Я не любитель громких слов, но для меня Глеб — безусловный гений рок-сцены. Он сделал то, что на нашей российской сцене раньше не делалось. Его музыку можно любить или не любить, как и его самого, но нельзя спрашивать: «А что он такого сделал?» Он сделал хотя бы то, что были платиновые продажи «Опиума» — единственные по факту. 1995 год, вокруг сплошное пиратство, а платиновые продажи — это только когда продажи официальные. И если платиновые продажи — официальные, то даже страшно подумать, какие были продажи неофициальные. Насколько эта музыка вобрала в себя весь народ, и как люди себя в ней нашли, причём даже за рубежом. Сейчас Глеб пишет альбом, и он сказал, что для меня есть несколько трубных партий. Он сразу мыслит аранжировками, он сразу знает, какие будут ноты, и в какой тональности. Это просто удивительно — у меня в голове, например, целиком песни не рождаются, а у него рождаются.
- Доводилось ли Вам бывать на концертах звёзд мирового уровня?
- Единственными из звёзд мировой сцены, на чьём концерте я был — это группа «Skunk Anansie» с вокалисткой Scin. Это было в Питере, мы как раз тогда писали первый альбом. Scin, конечно, произвела на меня большое впечатление — как она работает с залом. Притом, что ей на тот момент было 40 с чем-то. Ты видишь, что человек — неиссякаемый поток энергии, она носится по сцене, не боится и спускается в зал, она руководит людьми и отрывается вместе с ними. Что бы она ни попросила, тебе хочется это сделать, потому что ты чувствуешь всю ту энергию, которая идёт к тебе. Ты видишь, что человек работает именно на те 100%, которые есть в человеке. Не эти пресловутые 110-120%, нет. Вот всё, что в ней есть, она всё отдаёт, не оставляя в запасе ничего. Из тех, на ком хотелось бы побывать, я не побывал. Не побываю уже, например, на концерте «Queen» с Меркьюри. А ещё мне очень интересно посмотреть на шоу «Garbage», на шоу «Muse», «IAMX», но всё никак. Всегда, когда концерты этих групп, я оказываюсь в другом городе. Крайний раз, когда я мог попасть на «Muse» — это было в Киеве, мы были там с Глебом на фестивале «Атлас», но и там не смог.
- Второй альбом как этап что для Вас значит?
- Это очень долгая работа. Текстовые и музыкальные заготовки были сделаны уже год назад, но последовала смена барабанщика — сначала одного, затем другого, плюс туры, концерты. В итоге мы сели за него очень поздно, и сделали его большими силами за короткий промежуток времени — за полтора месяца. Каждый день сидели и перерабатывали — преобразовывали мелодии, гармонии, слова. На концертах исполнялись две песни — «Валькирия» и «Неон», ещё исполнялась песня «Дрожь». «Параллельные линии», которую мы с Глебом писали, будет бонус-треком. С «Рваными снами» есть большие отличия — там был романтизм, основной темой была любовь, любовные переживания. А здесь основная тема не любовь, а искания героя, и песни на альбоме я старался таким образом выстроить, чтобы показать путь героя. Первая песня «Двое» — она ещё про отношения, а дальше всё об испытаниях: «Неон» — про клубную жизнь, «Валькирия» — про войну, «Холод» — про предательство. Писать альбом было нелегко, но очень интересно, так как когда у тебя есть структура песен в голове, ты стараешься донести до слушателя некое единое строение из композиций; если выражаться терминологией классической музыки — «цикл». А бонус-трек, «Параллельные линии» — он отдельно от всей концепции, просто подарок поклонникам, из специального проекта, посвящённого памяти Ильи Кормильцева.
Комментариев нет:
Отправить комментарий