3 ноября в кинозале ЦУ «Пассаж» прошёл предпремьерный показ фильма Дмитрия Астрахана «Любовь без правил». Непосредственно перед фильмом была организована пресс-конференция с режиссёром, превратившим её в дружественный свободный диалог с журналистами.
And we're all to blame,
We've gone too far,
From pride to shame
Sum 41 — We Are All to Blame
В данном случае моя логика сыграла против меня — я шёл на фильм, и всё приблизительное представление о нём было одним большим спойлером. Я глядел на экран, где минута за минутой происходило то, что я ожидал увидеть, и тоскливо думал о пареньке с камерой, который, как сообщили нам в начале, после финальных титров будет возле выхода из кинозала записывать свежайшие зрительские впечатления. Я хотел договориться с собой о линии поведения, если я, выходя, вдруг попаду в объектив — что отвечу, как сформулирую резюме о просмотре? И я не знаю, что мне делать, каяться или кичиться своей честностью — но были мысли медленно, расслабленной походкой, с улыбкой до ушей, сбивчиво в восторге срываться на фальцет, хлопая в ладоши: «Оой! Какая милая смешная мелодрама! Тут всё-всё как в жизни!! Но показал нам режиссёр, и я с ним солидарен — всё-таки есть в жизни любовь! Давайте все жить дружно!» Да, в фильме действительно как в жизни. И любовь, конечно, существует… Но, пожалуйста, поймите это не как критику и не как упрёк — здесь совсем не то, что, наверное, хотелось бы называть любовью. Здесь лично для меня какая-то сублимация — мы все жаждем любви в той или иной степени, в том числе и я. А теперь вспомните фразу Виктора Цоя в «Игле», где он говорит, что мир делится на тех, кому нужны деньги, и тех, кто сидит на трубе. И представьте, что сидящий на трубе говорит тому, кто нуждается в деньгах: «Старина, быть богатым — несложно! Знаешь такой стишок: если взять кусок бумаги, краски, ножницы и клей, плюс немножечко отваги — можно сделать 100 рублей» То есть, мне, как одному из жаждущих любви, с «трубы» экрана нечто подобное и донеслось…
Я намерено не буду ничего конкретного говорить о сюжете фильма — достаточно того, что мои слова о нём, я думаю, не те, что ожидали бы прочесть люди, пропустившие меня на сей показ. Я не смогу зазвать, подхватить зрителей на «Любовь без правил» потоком неуёмного восторга. Я читал пару рецензий с предпремьерных показов в других городах, и то, что там было написано, не очень поддерживаю. Но всё-таки, надеюсь, эти строки в ком-то вызовут желание посетить «Любовь без правил». Со спортивным интересом со мной не согласиться. Чтоб после сеанса, покинув кинозал, раздражённо сплюнуть в урну: «Идиот же этот Сухарев! Мы с моей Маней увидели рецепт гармонии в семье. Теперь-то заживём!» И чтоб действительно зажили! Что было б для меня тем самым классным случаем, когда собственная глупость позволяет ловить счастье.
Нет ни одной причины не сходить на этот фильм. Особенно хочу успокоить тех, кого смутила аннотация или постер фильма с полуголыми девчонками. Знаем-знаем — вместе тошнили после российских комедий нескольких последних лет, в которых заявлялось примерно то же самое. Но тут заверяю на все сто процентов: фильм Астрахана — произведение, настоящее произведение, не залитое литрами бессмысленной водки и не продырявленное килогерцами бессмысленного ора. В «Любви без правил» нет инфантилизма и безразличия к оставляемой фильмом морали. Астрахан снимал вдумчиво, с чистым стремлением донести свою правду, а не ради торжества дурновкусия и задниц. Ну — мастер как-никак. Если и есть за что порицать этот фильм, то точно не за пошлость. Все размышления и разногласия — только о сути, только о смысле. Ведь реально, сколько фильмов развелось, после которых и поразмышлять-то не о чем…
На пресс-конференции режиссёр обмолвился, что часть его коллег сравнивали фильм с клипами Шнура — мол, такая же жёсткая сатира, пусть без мата, но с такой же откровенной демонстрацией реальности. Поскольку сравнивать «Любовь без правил» со Шнуром мне как-то не особо, я перевёл бы сравнение в более адекватную плоскость — со вторым творением Астрахана, шедевральным «Ты у меня одна». Абсолютно одинаковая концепция — доказать превосходство семьи, семейной любви и семейных ценностей над любыми соблазнами и неурядицами. В этом Астрахан совершенно полностью советский человек: есть семья, есть долг — перед близкими и обществом, держись этого долга, не поддавайся прихотям и тому подобное. Принципы — прекрасные, не надо быть животными — чтобы все со всеми. И, как ещё упомянул Дмитрий Хананович, его ранние картины - «Всё будет хорошо» и «Ты у меня одна» снимались с надеждами на перемены; на то, что ветер свободы подует в окна всех домов страны и шторы станут парусами по прямому курсу к благоденствию. Оправдались ли те надежды — пусть каждый решает сам, но тезис, что верность семье и долгу стали довольно расплывчатыми понятиями, оспорить вряд ли возможно. Для Дмитрия Ханановича, и как вероятно, для его сценариста Олега Данилова, семья и долг остались важнейшими догмами, аксиомами в построении приоритетов. Что очень и очень здорово. Но за почти четверть века, прошедших со съёмок «Ты у меня одна», они будто растеряли чёткость непрерывного ответа на вопрос, лезущий сейчас в глаза со многих стен — «Зачем?»
Зачем Евгений Павлович Тимошин сохранял семью в «Ты у меня одна» — понималось ясно и легко. Да, лично для меня и, возможно, для кого-нибудь ещё, Анна Коливанова являлась и является образчиком Женщины, от которой сложно отказаться. Но решение Тимошина быть в итоге со своей женой, Натальей Анатольевной — неплохо, разумно, разделяемо. Да — в семье усталость, средний возраст давит, раздражение проскакивает, но любовь! любовь — пусть привычная, но безоглядная, когда не получается вовремя упомнить о Дне рожденья мужа, однако получается без обиняков простить не скрытую измену.
А «Любовь без правил» — честная картина нынешней реальности: какой-то некрасивой, мелкой и убогой. Астрахану — браво, за то, что он её именно так изобразил; но — минус, потому что он смирился с этой мелкостью и показал её как норму. Это главный минус, главная заноза, которую я вынес с просмотра его фильма. Кошмарный ансамбль бесцельности, бесхребетности мужиков и безликости, чёрствости их жён. Отнимание кислорода друг у друга, неискренность и разложение — взаимное, необратимое. И повторяюсь — Астрахан тут не причём, всё так и есть на самом деле. Смотреть смешно, Дмитрий Хананович, действительно смешно, да если б только дрожь не пробирала после такого смеха…
Я не могу смотреть спокойно на изображённых российских мужиков на обочине провинции, у которых нет почти что ничего, нет даже готовности схватиться за какой-то шанс. Единственное утешение — можно успокаивать себя, что они отличные работяги, настоящие труженики, просто с проблемами дома. Но в идеале-то мужик везде должен быть мужиком — и в семье не менее, чем на работе. Мы ведь всё делаем для того, чтобы что-то после нас осталось — как наша работа, так и наши дети. Работа — хорошо, а каково детям, когда в семье разброд? Настоящим мужиком — в семье и на работе был приведённый выше в пример Евгений Тимошин. «А здесь слабые все!» В мире иносказательного Зареченска нет даже близко похожих по сущности. Ведущие персонажи «Любви без правил» не достойны любви. Не потому, что они какие-нибудь ущербные, плохие, неприятные — вовсе нет! Обычные люди. Просто им эта любовь банально не нужна. Они сами говорят об этом! Мужиков заботит, что кому-то кто-то что-то недодал; бабам прямом текстом надо примитивно повыделываться перед соседками, тупо сохраняя статус, что они «замужние». О детях вообще ни слова, в кадре их нет — ну и правильно; на экране каждый блюдет свои интересы, не прикрываясь никем и ничем — ровно как в действительности, будь она неладна. Вот придите в кинотеатр, чтобы оценить и признаться себе — хотелось бы Вам в 35-40 лет, когда всё уже знаешь и ещё много можешь, когда есть порох в пороховницах — постоянно видеть ТАКИЕ глаза своей второй половины? Мне, например — нет.
Ооо, а сейчас — о проститутках, большой группе антагонисток основных героев. Покладистые семьянины им противопоставлены, хотя образы девушек поданы без осуждения. Правда, непонятно, почему между жёнами и ими создана искусственная пропасть, как, впрочем, между жёнами и старыми девами. Почему клеймо потаскушки и клеймо старой девы негласно выдаётся за несмываемое, выдается чуть ли не за кастовую принадлежность? Может, я чего-то недоглядел и недопонял... Но для меня несомненно, что относительно всех деревенских пар, с их жалкими ежедневными и особенно еженочными препираниями, «гостьи санатория» мне были интересны неизмеримо больше. И не из-за того, что они в бикини. Не я их так увидел — режиссёр так снял! - но они продемонстрированы более изящными, более рассудочными, более перспективными и прямолинейными. Пусть их карта любви на момент сюжета фильма оказалась бита — но они поставили на неё всё! И наблюдать за такими людьми куда круче, чем за заплывшими и наглыми матронами, вкупе с их бессильными благоверными. Перед которыми — вот она, возможность, всё начать с начала! — раздетая красавица, согласная любить и принадлежать, согласная быть вместе хоть на краю света. И чье неумение броситься под эту небесную манну объясняется супружеской совестью. Ещё бы было перед кем совеститься… Кто запал в душу из всех увиденных в фильме — стареющая, всегда одинокая, но ищущая спутника секретарша мэра, вполне нормальная собой, горящая желанием кому-нибудь подарить заботу, и от которой мужики Зареченска, «знающие толк» в семейном «счастье», отшатывались, точно от чумной. Ну и — предводительница дворянства борделя Виктория (Анна Назарова). Не беру все эпизоды с её ролью — но в конце, на берегу, в шикарном чёрном платье под цвет ночного неба, вся такая Повелительница тьмы — потрясающе смотрелась.
Вообще, с оценкой игры актёров в данном случае очень сложно. Они как будто не совсем вникли в то, что играют. Как будто прочитали сценарий, составили себе представление, что фильм комедийный, развязный, и в любых их жестах, репликах, в глазах проскальзывает настроение: «Мы пришли играть трэш». Но Астрахану-то важно было не комедию снять, не набор юморных эпизодов, а по-серьёзному поделиться авторским мировоззрением, на фоне естественных столкновений характеров. И чувствуется, как он выжимал из актёров ту самую естественность, ту самую серьёзность… А исполнителей ролей от этой двоякости мутило, как от горячего кофе, обильно и резко запитого ледяной водой… Разве что мужские роли второго плана отыгрывали органично — особенно бригадир.
Подытожим. Дмитрий Хананович на пресс-конференции задал предполагающийся риторическим вопрос — а есть ли от правды толк? Есть ли смысл, к примеру, жене, откровенно признаваться мужу, что он её достал тем, что ничего не добивается? Есть ли смысл в правдивой критике? Ведь правда может бить по самолюбию, приводить к конфликтам, следовательно она — вредна?!
Астрахан невероятно добрый человек. Он хочет беречь людей, он хочет им помогать. И это бесценно. Правильно и бесценно. Я сам чрезвычайно восхищаюсь добротой. Но доброта — всего лишь инструмент. И когда этот инструмент из Божьего дара превращается в яичницу потакания слабостям, становится печально даже от комедии. И пусть я на всю голову болен, пусть я останусь один при своём убеждении, но по мне — так правомернее поставить вопрос о пользе такой доброты, нежели о пользе правды. Жизнь — как гончар, обжигающий не для того, чтоб надругаться над нами, а чтоб придать нам более совершенную форму. Доброта не должна приводить к обмену совершенствуемой формы на растёкшийся, застывший кусок глины. Бороться, мечтать, достигать — и всё ради того, чтобы в один дурацкий день навсегда начать бояться что-то поменять? Да лучше смерть! Отличный вывод после просмотренной комедии: лучше — смерть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий